***
Февраль того же года
читать дальшеЕсли бы не Генрих, Таня, наверное, так и осталась бы в том сугробе. Ночь выдалась холодной, а идти ей было некуда. И незачем. Ценность отдельно взятой человеческой жизни? Смешно! Если бы для матери что-то значила дочь, она не терпела бы весь тот ад, который уже много лет творился в их доме. А про отчима и говорить нечего, его наверняка куда больше волновала судьба бутылки портвейна, которую Таня унесла с собой…
Сейчас Таня не могла даже вспомнить, как именно разгорелся очередной безобразный скандал, разносящийся до первого этажа. Сначала отчим, как обычно, предположил, где она шлялась весь вечер… и Таня не выдержала. Большую часть дня – и вечера, соответственно, тоже – она провела на кафедре, где пыталась сдать пропущенную лабораторную. А прогуляла она ее из-за того, что отчим ушел в магазин, забыв ключ в замке снаружи, и вернулся только через три дня. Мать, конечно, вечером пришла с работы и выпустила ее, но было уже поздно. А теперь он визжал, выкрикивал ругательства, брызгая слюной и потрясая руками, и в какой-то момент Таня все-таки ответила. Несколько мгновений – и вот они орут друг на друга, красные, с перекошенными лицами и бешеными глазами… Исчерпав словарный запас, отчим по привычке замахивается, но Тане уже не двенадцать лет – двадцать, «взрослая кобыла, пахать можно» - и она перехватывает его руку и даже почти готова ударить в ответ…
…И в этот момент входит мать. Растерянная, худенькая, с морщинками под почти прозрачными глазами. Лицо тоже пылает – видимо, услышала их вопли и понеслась бегом. К груди мать прижимает бутылку. Обычное дело, идешь с работы – возьми добавку, чтоб потом не возвращаться.
- Танечка, не кричи на Юрия Васильевича, - убеждает мать. Ну конечно!
- Да пошел он в жопу, твой Юрий Васильевич! – кричит Таня, - Не могу больше с ним жить в одной квартире, не буду!
Срывает с вешалки пуховик и сумку, и убегает на улицу, зачем-то вырвав из материных рук бутылку.
И вот теперь она сидит на лавочке, вокруг заледеневший город, а в голове – звенящая пустота. Такая же, как и в воткнутой в сугроб бутылке, если приложить ее к уху холодным горлышком. Воротник пуховика давно заиндевел от дыхания, и теперь неприятно колется, но Тане все равно. Лишь бы подольше оставалась эта тишина. Лишь бы…
- Странная погода для прогулок, - сказали с другого конца скамейки.
Таня вздрогнула. Кого еще черти принесли?! Бросила косой взгляд, не поворачивая головы. Мужчина. Незнакомый, молодой, в черном пальто, блондин или вроде того… да это неважно, какого хрена этот придурок вообще сюда приперся?
Свою мысль Таня озвучила. Не очень стесняясь в выражениях – после того, что выслушал сегодня весь подъезд, глупо было еще чего-то стесняться.
Но на придурка это не подействовало, и он продолжал вещать что-то о здоровье. Еще чуть-чуть и закончит патетическим «Вы же будущая мать!» Пока до этого не дошло, Таня еще раз обрисовала ему маршрут.
- ….и вообще, убирайся с моей лавки!
- Так вы здесь живете? – оживился придурок.
- Да отвяжись ты!
На морозе кричать не получалось, да и голос Таня сорвала еще вечером, так что теперь получалось скорее шипение. Ну и ладно, лишь бы убрался поскорее.
- Какое тебе вообще дело до того, где я живу?!
- Может, я тоже здесь живу, и не люблю, когда люди замерзают у меня под окнами?
По голосу слышно – врет. Вот привязался же…
- Где хочу, там и замерзаю!
- Но не здесь.
- А хоть бы и здесь!
- Здесь не дам.
Это было уже смешно.
- Тебя не спросили! Ну и что ты сделаешь? Ментов вызовешь?
- Нет, отведу тебя куда-нибудь, где потеплее.
Размечтался!
- Так я с тобой и пошла, - Таня вложила в голос весь сарказм, на который была способна, и, не удержавшись, добавила, - Извращенец!
Вместо того, чтобы смутиться и уйти, незнакомец вдруг с сочувствием спросил:
- Ты же только что собиралась замерзнуть прямо здесь?
И Таня с удивлением поняла – нет, больше нет. Перепалка взбодрила ее, оцепенение спало, и теперь хотелось что-то сделать, куда-то пойти… но идти ей по-прежнему некуда. Кроме этой скамейки, для нее в этом мире места нет.
- Говорят, это не больно, - выдавила девушка.
- Не думаю, что это так уж весело... Может, все-таки проводить тебя домой?
Конечно! Все они такие… добренькие. На словах. А как до дела доходит – так проводят домой и до свиданья, а попробовали бы сами так пожить…
- У меня больше нет дома, - отрезала Таня с несвойственным ей пафосом. Хотя надо признать, что все, что она наговорила до этого, было свойственно ей еще меньше. Наверное, случилась та самая последняя капля, после которой произошел взрыв…. Ага, а теперь пошла философия… чудесный вечер! Но домой после такого она точно не вернется…
А незнакомец между тем, что-то продолжал говорить. Таня прислушалась.
- …пойдем. Честное слово, я ничего плохого тебе не сделаю. Просто отогреешься, протрезвеешь и решишь, что делать дальше. Скоро станет совсем холодно.
Вообще-то звучало заманчиво. Наверное, все маньяки такие. Обаятельные, вежливые, а потом…
Маньяк встал, подошел к Тане, присел на корточки, заглянул под капюшон. Выглядел он обеспокоенным, будто и впрямь переживал. Предложил:
- Хочешь - паспорт покажу. Перепишешь данные, отправишь родителям смс, чтобы знали, где искать.
Ну да, вот мать-то обрадуется. А особенно отчим, он и без того всегда считал, что Таня только говорит, что учится, а сама шляется по барам или тискается в подъездах с парнями. Отсутствие перегара и оценки в зачетке его не убеждали.
- Я что – дура что ли? Да и…
Хотя интересно, конечно, кто он вообще такой, этот маньяк.
- Ладно, давай свой паспорт. Я подумаю, - согласилась Таня.
К ее удивлению, незнакомец и вправду протянул ей паспорт. На вид настоящий. Таня открыла первую страницу. Прочитала – «Азоров Генрих Генрихович», ну и имечко! Дата рождения… получается, что сейчас ему двадцать шесть. Прописка питерская, штампа о браке нет, детей нет. А на фотографии очень даже ничего получился… Таня пригляделась к оригиналу. Оригинал оказался тоже ничего. Вздохнула. На маньяка он все же похож не был. Ну и пусть забирает свой паспорт и катится.
- Пойдем, - Генрих Генрихович уже стоял рядом и протягивал ей руку. Еще чего!
- Предупреждаю, я умею драться, - со значением сказала Таня и встала, не прибегая к помощи. Еще одно преувеличение, ну и что. Будет необходимость – она кому угодно глотку перегрызет.
А Генрих тем временем уже шел вперед, Тане оставалось только брести следом.
Как и следовало ожидать, во дворе они не задержались, вышли на улицу.
- Ха! Так я и знала, что ты наврал, что в этом дворе живешь! - сказала Таня.
- Ну ты ведь тоже не здесь живешь, верно? - улыбнулся Генрих.
Возразить было нечего, и Таня только фыркнула в ответ. Не под окнами же сидеть. С отчима сталось бы спуститься и отнять бутылку.
- Мое имя ты уже знаешь, читала в паспорте, - вдруг сказал собеседник, - А тебя как зовут?
Ломаться было глупо. Читать читала, идти идет…
- Таня.
- Приятно познакомиться. Кстати, мы почти пришли.
старое фото, потом пересниму
Февраль того же года
читать дальшеЕсли бы не Генрих, Таня, наверное, так и осталась бы в том сугробе. Ночь выдалась холодной, а идти ей было некуда. И незачем. Ценность отдельно взятой человеческой жизни? Смешно! Если бы для матери что-то значила дочь, она не терпела бы весь тот ад, который уже много лет творился в их доме. А про отчима и говорить нечего, его наверняка куда больше волновала судьба бутылки портвейна, которую Таня унесла с собой…
Сейчас Таня не могла даже вспомнить, как именно разгорелся очередной безобразный скандал, разносящийся до первого этажа. Сначала отчим, как обычно, предположил, где она шлялась весь вечер… и Таня не выдержала. Большую часть дня – и вечера, соответственно, тоже – она провела на кафедре, где пыталась сдать пропущенную лабораторную. А прогуляла она ее из-за того, что отчим ушел в магазин, забыв ключ в замке снаружи, и вернулся только через три дня. Мать, конечно, вечером пришла с работы и выпустила ее, но было уже поздно. А теперь он визжал, выкрикивал ругательства, брызгая слюной и потрясая руками, и в какой-то момент Таня все-таки ответила. Несколько мгновений – и вот они орут друг на друга, красные, с перекошенными лицами и бешеными глазами… Исчерпав словарный запас, отчим по привычке замахивается, но Тане уже не двенадцать лет – двадцать, «взрослая кобыла, пахать можно» - и она перехватывает его руку и даже почти готова ударить в ответ…
…И в этот момент входит мать. Растерянная, худенькая, с морщинками под почти прозрачными глазами. Лицо тоже пылает – видимо, услышала их вопли и понеслась бегом. К груди мать прижимает бутылку. Обычное дело, идешь с работы – возьми добавку, чтоб потом не возвращаться.
- Танечка, не кричи на Юрия Васильевича, - убеждает мать. Ну конечно!
- Да пошел он в жопу, твой Юрий Васильевич! – кричит Таня, - Не могу больше с ним жить в одной квартире, не буду!
Срывает с вешалки пуховик и сумку, и убегает на улицу, зачем-то вырвав из материных рук бутылку.
И вот теперь она сидит на лавочке, вокруг заледеневший город, а в голове – звенящая пустота. Такая же, как и в воткнутой в сугроб бутылке, если приложить ее к уху холодным горлышком. Воротник пуховика давно заиндевел от дыхания, и теперь неприятно колется, но Тане все равно. Лишь бы подольше оставалась эта тишина. Лишь бы…
- Странная погода для прогулок, - сказали с другого конца скамейки.
Таня вздрогнула. Кого еще черти принесли?! Бросила косой взгляд, не поворачивая головы. Мужчина. Незнакомый, молодой, в черном пальто, блондин или вроде того… да это неважно, какого хрена этот придурок вообще сюда приперся?
Свою мысль Таня озвучила. Не очень стесняясь в выражениях – после того, что выслушал сегодня весь подъезд, глупо было еще чего-то стесняться.
Но на придурка это не подействовало, и он продолжал вещать что-то о здоровье. Еще чуть-чуть и закончит патетическим «Вы же будущая мать!» Пока до этого не дошло, Таня еще раз обрисовала ему маршрут.
- ….и вообще, убирайся с моей лавки!
- Так вы здесь живете? – оживился придурок.
- Да отвяжись ты!
На морозе кричать не получалось, да и голос Таня сорвала еще вечером, так что теперь получалось скорее шипение. Ну и ладно, лишь бы убрался поскорее.
- Какое тебе вообще дело до того, где я живу?!
- Может, я тоже здесь живу, и не люблю, когда люди замерзают у меня под окнами?
По голосу слышно – врет. Вот привязался же…
- Где хочу, там и замерзаю!
- Но не здесь.
- А хоть бы и здесь!
- Здесь не дам.
Это было уже смешно.
- Тебя не спросили! Ну и что ты сделаешь? Ментов вызовешь?
- Нет, отведу тебя куда-нибудь, где потеплее.
Размечтался!
- Так я с тобой и пошла, - Таня вложила в голос весь сарказм, на который была способна, и, не удержавшись, добавила, - Извращенец!
Вместо того, чтобы смутиться и уйти, незнакомец вдруг с сочувствием спросил:
- Ты же только что собиралась замерзнуть прямо здесь?
И Таня с удивлением поняла – нет, больше нет. Перепалка взбодрила ее, оцепенение спало, и теперь хотелось что-то сделать, куда-то пойти… но идти ей по-прежнему некуда. Кроме этой скамейки, для нее в этом мире места нет.
- Говорят, это не больно, - выдавила девушка.
- Не думаю, что это так уж весело... Может, все-таки проводить тебя домой?
Конечно! Все они такие… добренькие. На словах. А как до дела доходит – так проводят домой и до свиданья, а попробовали бы сами так пожить…
- У меня больше нет дома, - отрезала Таня с несвойственным ей пафосом. Хотя надо признать, что все, что она наговорила до этого, было свойственно ей еще меньше. Наверное, случилась та самая последняя капля, после которой произошел взрыв…. Ага, а теперь пошла философия… чудесный вечер! Но домой после такого она точно не вернется…
А незнакомец между тем, что-то продолжал говорить. Таня прислушалась.
- …пойдем. Честное слово, я ничего плохого тебе не сделаю. Просто отогреешься, протрезвеешь и решишь, что делать дальше. Скоро станет совсем холодно.
Вообще-то звучало заманчиво. Наверное, все маньяки такие. Обаятельные, вежливые, а потом…
Маньяк встал, подошел к Тане, присел на корточки, заглянул под капюшон. Выглядел он обеспокоенным, будто и впрямь переживал. Предложил:
- Хочешь - паспорт покажу. Перепишешь данные, отправишь родителям смс, чтобы знали, где искать.
Ну да, вот мать-то обрадуется. А особенно отчим, он и без того всегда считал, что Таня только говорит, что учится, а сама шляется по барам или тискается в подъездах с парнями. Отсутствие перегара и оценки в зачетке его не убеждали.
- Я что – дура что ли? Да и…
Хотя интересно, конечно, кто он вообще такой, этот маньяк.
- Ладно, давай свой паспорт. Я подумаю, - согласилась Таня.
К ее удивлению, незнакомец и вправду протянул ей паспорт. На вид настоящий. Таня открыла первую страницу. Прочитала – «Азоров Генрих Генрихович», ну и имечко! Дата рождения… получается, что сейчас ему двадцать шесть. Прописка питерская, штампа о браке нет, детей нет. А на фотографии очень даже ничего получился… Таня пригляделась к оригиналу. Оригинал оказался тоже ничего. Вздохнула. На маньяка он все же похож не был. Ну и пусть забирает свой паспорт и катится.
- Пойдем, - Генрих Генрихович уже стоял рядом и протягивал ей руку. Еще чего!
- Предупреждаю, я умею драться, - со значением сказала Таня и встала, не прибегая к помощи. Еще одно преувеличение, ну и что. Будет необходимость – она кому угодно глотку перегрызет.
А Генрих тем временем уже шел вперед, Тане оставалось только брести следом.
Как и следовало ожидать, во дворе они не задержались, вышли на улицу.
- Ха! Так я и знала, что ты наврал, что в этом дворе живешь! - сказала Таня.
- Ну ты ведь тоже не здесь живешь, верно? - улыбнулся Генрих.
Возразить было нечего, и Таня только фыркнула в ответ. Не под окнами же сидеть. С отчима сталось бы спуститься и отнять бутылку.
- Мое имя ты уже знаешь, читала в паспорте, - вдруг сказал собеседник, - А тебя как зовут?
Ломаться было глупо. Читать читала, идти идет…
- Таня.
- Приятно познакомиться. Кстати, мы почти пришли.
старое фото, потом пересниму
-
-
19.09.2015 в 00:34-
-
19.09.2015 в 00:40