"И тут Остапа понесло..." Пока так, потом буду править
Предыдущая часть здесь
Чуть больше семи месяцев до рождения Д.Э.
***
Лето завершалось в принципе неплохо читать дальше, если не считать того, что Эльза устала до чертиков и просто не могла дождаться того момента, когда наконец-то приедет к родителям. Можно будет забраться в свою кровать и выспаться за все эти бешеные рабочие вечера, иногда затягивавшиеся до глубокой ночи (а с раннего утра – снова дорога, репетиции, подготовка к выступлению…). Денег Эльза, конечно, заработала, но обновление гардероба решила отложить до возвращения в Москву – а у родителей все две недели провести в кровати. Ну, так и быть, иногда вылезая из-под одеяла, чтобы поесть.
Конечно, она понимала, что в реальности так не получится, но помечтать было так приятно… уж точно приятнее, чем думать о том, что потом по возвращении в Москву надо будет за несколько дней решить кучу вопросов: купить хотя бы пару приличных платьев и туфли, заселиться и обустроиться заново в общежитии… и решить, как теперь общаться с Леонидом.
***
В тот вечер, о котором ей особенно не хотелось вспоминать, она все-таки оказалась в номере у ребят, но за свой внешний вид опасалась зря – в номере уже собралась небольшая компания, азартно игравшая в карты на раздевание, и босая Эльза в ночной рубашке и кардигане смотрелась здесь почти как родная. Эмиль, кажется, вообще ничего не заметил, и только кто-то из девушек удивился странной замене белью. Эльза в ответ просто пожала плечами и сказала, что проспорила желание. Получилось у нее вполне естественно – девушка успела немного прийти в себя и теперь была даже в состоянии улыбаться.
К игре она, правда, присоединяться наотрез отказалась, и вообще через несколько минут залезла на подоконник, поплотнее завернувшись в кардиган и цедя воду из стакана. Правда, приходилось следить, чтобы зубы не стучали о стекло, но потихоньку она все же успокоилась.
- Принести тебе еще воды, птичка? – весело спросил Леонид, присаживаясь рядом.
- Тебе отдать?.. – Эльза потянула с плеча кардиган, полагая, что парень пришел за ним.
- Да нет, наоборот, хотел тебе предложить надеть шлепанцы и прогуляться – я с час назад уходил и не знал, что здесь уже ТАК шумно.
Эльза кивнула и поднялась, подозревая, что дело все же не в шуме. Просто сразу две из группы незнакомых ей девиц откровенно вешались на Хабрина, а тот, видимо, не хотел ни во что впутываться (или просто не впечатлился девушками) и даже от участия в карточной игре всячески открещивался. Да ей и самой сейчас хотелось чьего-то присутствия рядом, а не шумного чужого веселья… так что она привычно взяла Леонида под руку (несколько раз ей уже доводилось «отпугивать» от него излишне навязчивых девушек, и теперь такие просьбы она понимала с полунамека), и они направились на общий балкон в холле – постоять, поболтать, обсудить рабочие вопросы на завтра… все это было уже много раз, но в этот вечер почему-то все пошло не по плану, и проснулись они в одной постели. Эльза потом никак не могла сообразить, как так вышло… кажется, ближе к утру Леонид уговорил ее вместе сходить в комнату за вещами, и там при виде разоренной кровати у нее началась истерика… а дальше… дальше было что-то безумное и прекрасное…
- Доброе утро, птичка, - улыбнулся ей Леонид и нежно поцеловал в нос… - Умывайся, пойдем завтракать.
Они так и уснули в комнате Эльзы со сломанным замком, только на кровати соседки. А теперь… вместе придут на завтрак?
Сначала Эльза хотела настоять на том, чтобы Леонид уходил завтракать прямо сейчас и без нее. А потом поняла, что нет никакой разницы. Все равно мнение о моральном облике студенток театрального в обществе сложилось давно, а уж после их турне по домам отдыха…
***
Грустила Эльза тогда недолго – Леонид оказался очень мил в качестве кавалера и настроение ей поднимал в два счета. Вот только отношений у них все-таки не вышло – вроде бы оба были не против, но мешала въевшаяся в кровь осторожность, скрывавшаяся как за очаровательной улыбкой Эльзы, так и за доходящей иногда до развязности общительностью Леонида. И если у него еще хоть как-то получалось расслабляться, то Эльза даже наедине продолжала контролировать каждое свое движение, так что повторить ту степень именно душевной открытости, с которой они начали, у них так и не получилось. И когда в один из последних вечеров Леонид предложил Эльзе все-таки остаться друзьями, потому что это у них получается гораздо лучше, девушка с неожиданным облегчением согласилась.
Но теперь, размышляя обо всем произошедшем, Эльза все же не была уверена, что сможет вести себя совершенно безразлично в сентябре, когда Хабрин снова заведет свои бесконечные романы с первокурсницами. Да и привычные приятельские отношения, наверное, будет поддерживать не очень-то легко… Ну что ж, вот и еще один вызов ее актерскому мастерству.
Эльза не сомневалась, что со всем справиться, стоит лишь только как следует отдохнуть. И отдыхала изо всех сил – спала и ела, как не в себя, решив, что за две недели не растолстеет, а лишнее в сентябре сразу же сгонит тренировками. Вот только самочувствие в итоге не улучшалось. Кажется, сердце все-таки плохо перенесло летние нагрузки - оно у нее всю жизнь было слабовато, отлично перенося изматывающие тренировки, но сразу выдавая сбои на недостаток сна. Раньше ее в таких случаях всегда спасал корвалол, но после той памятной ночи она слишком боялась снотворного в составе и выкинула наполовину еще полный пузырек. Да и о покупке нового даже речи не шло, при одной мысли об этом ее начинало мутить.
***
В конце концов две недели восстановления вроде бы помогли, и к началу учебного года Эльза вернулась в Москву уже почти отдохнувшей. Талию она все же себе наела – пришлось купить одно платье на размер больше обычного – ничего, потом его и слегка ушить можно будет. Зато встреча с Леонидом прошла идеально, в группе сокурсников и сокурсниц, совсем без намеков, но с пересказом веселых историй из летних приключений.
В общем-то все потихоньку налаживалось, только согнать лишние сантиметры никак не получалось, и сердце пошаливало – обычные тренировки Эльза еще как-то выдерживала, но при попытке хоть немного увеличить темп ей сразу становилось нехорошо, а от запаха пота вообще начинало тошнить, однажды даже вывернуло прямо в зале… и вот тут-то она и поняла, что дело плохо.
На следующий день на занятия Эльза не пошла, соврав соседке по комнате, что сильно отравилась. Но и ко врачу не пошла тоже – как иногородняя, она была прикреплена к институтской поликлинике, что полностью лишало ее возможности для маневра… если бы она еще была, эта возможность, для одинокой девушки без связей в чужом городе. Так ничего и не придумав, и даже не в состоянии толком попытаться, Эльза в итоге весь день пролежала на кровати лицом в стену. А вечером в открытую форточку влетел камешек, завернутый в записку: «Выйди, пожалуйста, надо поговорить. Л.».
Записку Эльза порвала на мелкие клочки, камешек бросила под кровать и легла обратно. Ни сил, ни желания у нее не было даже выходить из комнаты, а уж разговаривать – тем более.
***
На следующий день на занятия она тоже не пошла, но из постели все-таки выбралась, когда студенты разошлись на пары. Умылась, расчесалась, съела яблоко, прошлась по пустому коридору… а потом снова легла на кровать и уставилась на пятно на обоях.
Дверь в комнату она не запирала, и не слишком удивилась, когда через некоторое время у нее за спиной кто-то присел на край кровати.
- Эльза, ты ничего не хочешь мне рассказать? – вкрадчиво спросил Леонид.
- Нечего рассказывать, - глухим голосом отозвалась Эльза.
- Ты хотя бы у врача была?
Отвечать Эльза не стала. И даже не потому, что этого требовала драматургия сцены, а просто горло свело таким спазмом, что даже при желании она не смогла бы выдавить ни единого слова.
Но Леонида отсутствие ответа, конечно, не устроило…
…итогом этого их разговора стало то, что на следующий день Эльза на парах все же появилась. Но только на теоретических, перед хореографией она тихонько ушла, унося в сумке записку с адресом поликлиники и конверт с деньгами для врача – гордость гордостью, а как-то выживать предстояло именно ей, а не кому-то другому.
***
Врач приняла ее в частном порядке, уже заперев дверь после окончания официального приема. Пришлось долго ждать в полутемном коридорчике у второго выхода из процедурной, деля узкую жесткую лавочку с какой-то измученного вида женщиной, тоже изо всех сил прятавшей взгляд. Но в кабинете, разумеется, оказалось уже хуже – больно, стыдно и унизительно. Хорошо, хотя бы от сентенций о моральном облике современной молодежи врач все-таки воздержалась. Видимо, сумма в конверте подразумевала определенную степень уважения к пациентке – Эльза купюры не пересчитывала, только заглянула в конверт одним глазком, нет ли чего лишнего.
Потом она долго сидела на лавочке на бульваре, крутя за черенок желтый осенний лист. Нужно было тщательно все обдумать, слишком многое стояло на кону. Плакать она больше не плакала – отведенное на слабость время закончилось еще позавчера, теперь пора было быть сильной. Родители научили ее не сдаваться, и она не собиралась, пусть совсем без потерь выйти из ситуации и не получится.
Радовало то, что, судя по поведению Леонида, деньги на аборт он даст. Если точнее, не он, а его родители – уж точно не к своему врачу он ее отправил. Возможность пышной свадьбы и счастливой семейной жизни Эльза даже не рассматривала, в этой семье приезжая студентка-бесприданница явно никому не сдалась – да и не надо, молода она еще для семьи. Так что ее даже скорее радовал тот факт, что родители Леонида уже в курсе ситуации, можно обойтись без явок с повинной и мучительных признаний. Даже итог осмотра они если еще не знают, то наверняка узнают сегодня вечером. А значит, уже завтра может быть сделан следующий шаг… и надо выстроить все так, чтобы выйти из ситуации с наименьшими потерями – пусть больничный, но чтобы хоть в институте не узнали, ей еще рекомендации нужны.
Был еще, конечно, вариант по-быстрому выскочить замуж, взять академ, а на следующий год перевестись в родной город, чтобы не провоцировать слухи… но подходящих женихов под рукой не было, а времени на поиски оставалось уже слишком мало. Да и потом столько времени и возможностей будет упущено – минимум год, и то это если ребенка родителям оставить. И все наработанное здесь за четыре года, считай, пропадет… нет, это даже и рассматривать не стоит. Тем более, что с мужем придется как-то общаться, а ее единственный опыт отношений как-то… не вдохновлял, она даже толком не поняла, какое именно поведение от нее требуется.
Фоток по-прежнему нет, так что вот старая-старая картинка из закромов
Предыдущая часть здесь
Чуть больше семи месяцев до рождения Д.Э.
***
Лето завершалось в принципе неплохо читать дальше, если не считать того, что Эльза устала до чертиков и просто не могла дождаться того момента, когда наконец-то приедет к родителям. Можно будет забраться в свою кровать и выспаться за все эти бешеные рабочие вечера, иногда затягивавшиеся до глубокой ночи (а с раннего утра – снова дорога, репетиции, подготовка к выступлению…). Денег Эльза, конечно, заработала, но обновление гардероба решила отложить до возвращения в Москву – а у родителей все две недели провести в кровати. Ну, так и быть, иногда вылезая из-под одеяла, чтобы поесть.
Конечно, она понимала, что в реальности так не получится, но помечтать было так приятно… уж точно приятнее, чем думать о том, что потом по возвращении в Москву надо будет за несколько дней решить кучу вопросов: купить хотя бы пару приличных платьев и туфли, заселиться и обустроиться заново в общежитии… и решить, как теперь общаться с Леонидом.
***
В тот вечер, о котором ей особенно не хотелось вспоминать, она все-таки оказалась в номере у ребят, но за свой внешний вид опасалась зря – в номере уже собралась небольшая компания, азартно игравшая в карты на раздевание, и босая Эльза в ночной рубашке и кардигане смотрелась здесь почти как родная. Эмиль, кажется, вообще ничего не заметил, и только кто-то из девушек удивился странной замене белью. Эльза в ответ просто пожала плечами и сказала, что проспорила желание. Получилось у нее вполне естественно – девушка успела немного прийти в себя и теперь была даже в состоянии улыбаться.
К игре она, правда, присоединяться наотрез отказалась, и вообще через несколько минут залезла на подоконник, поплотнее завернувшись в кардиган и цедя воду из стакана. Правда, приходилось следить, чтобы зубы не стучали о стекло, но потихоньку она все же успокоилась.
- Принести тебе еще воды, птичка? – весело спросил Леонид, присаживаясь рядом.
- Тебе отдать?.. – Эльза потянула с плеча кардиган, полагая, что парень пришел за ним.
- Да нет, наоборот, хотел тебе предложить надеть шлепанцы и прогуляться – я с час назад уходил и не знал, что здесь уже ТАК шумно.
Эльза кивнула и поднялась, подозревая, что дело все же не в шуме. Просто сразу две из группы незнакомых ей девиц откровенно вешались на Хабрина, а тот, видимо, не хотел ни во что впутываться (или просто не впечатлился девушками) и даже от участия в карточной игре всячески открещивался. Да ей и самой сейчас хотелось чьего-то присутствия рядом, а не шумного чужого веселья… так что она привычно взяла Леонида под руку (несколько раз ей уже доводилось «отпугивать» от него излишне навязчивых девушек, и теперь такие просьбы она понимала с полунамека), и они направились на общий балкон в холле – постоять, поболтать, обсудить рабочие вопросы на завтра… все это было уже много раз, но в этот вечер почему-то все пошло не по плану, и проснулись они в одной постели. Эльза потом никак не могла сообразить, как так вышло… кажется, ближе к утру Леонид уговорил ее вместе сходить в комнату за вещами, и там при виде разоренной кровати у нее началась истерика… а дальше… дальше было что-то безумное и прекрасное…
- Доброе утро, птичка, - улыбнулся ей Леонид и нежно поцеловал в нос… - Умывайся, пойдем завтракать.
Они так и уснули в комнате Эльзы со сломанным замком, только на кровати соседки. А теперь… вместе придут на завтрак?
Сначала Эльза хотела настоять на том, чтобы Леонид уходил завтракать прямо сейчас и без нее. А потом поняла, что нет никакой разницы. Все равно мнение о моральном облике студенток театрального в обществе сложилось давно, а уж после их турне по домам отдыха…
***
Грустила Эльза тогда недолго – Леонид оказался очень мил в качестве кавалера и настроение ей поднимал в два счета. Вот только отношений у них все-таки не вышло – вроде бы оба были не против, но мешала въевшаяся в кровь осторожность, скрывавшаяся как за очаровательной улыбкой Эльзы, так и за доходящей иногда до развязности общительностью Леонида. И если у него еще хоть как-то получалось расслабляться, то Эльза даже наедине продолжала контролировать каждое свое движение, так что повторить ту степень именно душевной открытости, с которой они начали, у них так и не получилось. И когда в один из последних вечеров Леонид предложил Эльзе все-таки остаться друзьями, потому что это у них получается гораздо лучше, девушка с неожиданным облегчением согласилась.
Но теперь, размышляя обо всем произошедшем, Эльза все же не была уверена, что сможет вести себя совершенно безразлично в сентябре, когда Хабрин снова заведет свои бесконечные романы с первокурсницами. Да и привычные приятельские отношения, наверное, будет поддерживать не очень-то легко… Ну что ж, вот и еще один вызов ее актерскому мастерству.
Эльза не сомневалась, что со всем справиться, стоит лишь только как следует отдохнуть. И отдыхала изо всех сил – спала и ела, как не в себя, решив, что за две недели не растолстеет, а лишнее в сентябре сразу же сгонит тренировками. Вот только самочувствие в итоге не улучшалось. Кажется, сердце все-таки плохо перенесло летние нагрузки - оно у нее всю жизнь было слабовато, отлично перенося изматывающие тренировки, но сразу выдавая сбои на недостаток сна. Раньше ее в таких случаях всегда спасал корвалол, но после той памятной ночи она слишком боялась снотворного в составе и выкинула наполовину еще полный пузырек. Да и о покупке нового даже речи не шло, при одной мысли об этом ее начинало мутить.
***
В конце концов две недели восстановления вроде бы помогли, и к началу учебного года Эльза вернулась в Москву уже почти отдохнувшей. Талию она все же себе наела – пришлось купить одно платье на размер больше обычного – ничего, потом его и слегка ушить можно будет. Зато встреча с Леонидом прошла идеально, в группе сокурсников и сокурсниц, совсем без намеков, но с пересказом веселых историй из летних приключений.
В общем-то все потихоньку налаживалось, только согнать лишние сантиметры никак не получалось, и сердце пошаливало – обычные тренировки Эльза еще как-то выдерживала, но при попытке хоть немного увеличить темп ей сразу становилось нехорошо, а от запаха пота вообще начинало тошнить, однажды даже вывернуло прямо в зале… и вот тут-то она и поняла, что дело плохо.
На следующий день на занятия Эльза не пошла, соврав соседке по комнате, что сильно отравилась. Но и ко врачу не пошла тоже – как иногородняя, она была прикреплена к институтской поликлинике, что полностью лишало ее возможности для маневра… если бы она еще была, эта возможность, для одинокой девушки без связей в чужом городе. Так ничего и не придумав, и даже не в состоянии толком попытаться, Эльза в итоге весь день пролежала на кровати лицом в стену. А вечером в открытую форточку влетел камешек, завернутый в записку: «Выйди, пожалуйста, надо поговорить. Л.».
Записку Эльза порвала на мелкие клочки, камешек бросила под кровать и легла обратно. Ни сил, ни желания у нее не было даже выходить из комнаты, а уж разговаривать – тем более.
***
На следующий день на занятия она тоже не пошла, но из постели все-таки выбралась, когда студенты разошлись на пары. Умылась, расчесалась, съела яблоко, прошлась по пустому коридору… а потом снова легла на кровать и уставилась на пятно на обоях.
Дверь в комнату она не запирала, и не слишком удивилась, когда через некоторое время у нее за спиной кто-то присел на край кровати.
- Эльза, ты ничего не хочешь мне рассказать? – вкрадчиво спросил Леонид.
- Нечего рассказывать, - глухим голосом отозвалась Эльза.
- Ты хотя бы у врача была?
Отвечать Эльза не стала. И даже не потому, что этого требовала драматургия сцены, а просто горло свело таким спазмом, что даже при желании она не смогла бы выдавить ни единого слова.
Но Леонида отсутствие ответа, конечно, не устроило…
…итогом этого их разговора стало то, что на следующий день Эльза на парах все же появилась. Но только на теоретических, перед хореографией она тихонько ушла, унося в сумке записку с адресом поликлиники и конверт с деньгами для врача – гордость гордостью, а как-то выживать предстояло именно ей, а не кому-то другому.
***
Врач приняла ее в частном порядке, уже заперев дверь после окончания официального приема. Пришлось долго ждать в полутемном коридорчике у второго выхода из процедурной, деля узкую жесткую лавочку с какой-то измученного вида женщиной, тоже изо всех сил прятавшей взгляд. Но в кабинете, разумеется, оказалось уже хуже – больно, стыдно и унизительно. Хорошо, хотя бы от сентенций о моральном облике современной молодежи врач все-таки воздержалась. Видимо, сумма в конверте подразумевала определенную степень уважения к пациентке – Эльза купюры не пересчитывала, только заглянула в конверт одним глазком, нет ли чего лишнего.
Потом она долго сидела на лавочке на бульваре, крутя за черенок желтый осенний лист. Нужно было тщательно все обдумать, слишком многое стояло на кону. Плакать она больше не плакала – отведенное на слабость время закончилось еще позавчера, теперь пора было быть сильной. Родители научили ее не сдаваться, и она не собиралась, пусть совсем без потерь выйти из ситуации и не получится.
Радовало то, что, судя по поведению Леонида, деньги на аборт он даст. Если точнее, не он, а его родители – уж точно не к своему врачу он ее отправил. Возможность пышной свадьбы и счастливой семейной жизни Эльза даже не рассматривала, в этой семье приезжая студентка-бесприданница явно никому не сдалась – да и не надо, молода она еще для семьи. Так что ее даже скорее радовал тот факт, что родители Леонида уже в курсе ситуации, можно обойтись без явок с повинной и мучительных признаний. Даже итог осмотра они если еще не знают, то наверняка узнают сегодня вечером. А значит, уже завтра может быть сделан следующий шаг… и надо выстроить все так, чтобы выйти из ситуации с наименьшими потерями – пусть больничный, но чтобы хоть в институте не узнали, ей еще рекомендации нужны.
Был еще, конечно, вариант по-быстрому выскочить замуж, взять академ, а на следующий год перевестись в родной город, чтобы не провоцировать слухи… но подходящих женихов под рукой не было, а времени на поиски оставалось уже слишком мало. Да и потом столько времени и возможностей будет упущено – минимум год, и то это если ребенка родителям оставить. И все наработанное здесь за четыре года, считай, пропадет… нет, это даже и рассматривать не стоит. Тем более, что с мужем придется как-то общаться, а ее единственный опыт отношений как-то… не вдохновлял, она даже толком не поняла, какое именно поведение от нее требуется.
Фоток по-прежнему нет, так что вот старая-старая картинка из закромов
@темы: Энгельберт