***
Апрель того же года
читать дальшеНикита скоро стал завсегдатаем в кафе. Частенько он прибегал сразу после школы, делал здесь уроки, читал, рисовал и что-то сочинял в толстой, уже наполовину исписанной тетради. Вечером приходила Таня, обсуждала с ним очередной параграф по физике, выдавала задачи. Сделав их, мальчик снова сидел над учебниками, но Таня подозревала, что это лишь маскировка – уж конечно, он успевал сделать уроки еще до ее прихода.
Хотя ей Никита вовсе не мешал. Наоборот, с ним всегда можно было поболтать, если не было клиентов, выпить чашечку горячего шоколада (кофе она ему старалась не наливать, детям вредно), попросить передвинуть что-нибудь тяжелое. Генрих все равно вечерами уходил, если только это не был вторник или четверг, когда обычно приходила Аля. Но в эти дни как раз не было Никиты, он ездил на занятия по английскому.
Однажды его репетитор заболела и во вторник вечером Таня с удивлением обнаружила в кафе взъерошенного и раскрасневшегося Никиту, со злостью запихивающего учебники в сумку. Книги мялись и никак не хотели укладываться на привычные места, но в конце концов влезли, лишь край «Химии» остался торчать снаружи. Таня предложила мальчику какао – он отказался и сразу же ушел. Девушка спросила Генриха, что произошло, уж очень Никита был непохож на себя… но Генрих по своему обыкновению ответил так уклончиво, что ей невольно вспомнилось бессмертное «Не сошлись во мнениях по поводу одного места из Блаженного Августина».
А на следующий день Никита вдруг пришел с цветами – тремя разноцветными герберами вокруг веточки гипсофилы. Неожиданно – и приятно, настоящий кусочек лета в разгар затянувшейся зимы, все никак не желающей сменяться весной. Вручая букет, мальчик так стеснялся, что в награду за смелость Таня даже предложила ему чашку капуччино.
Они как раз пили кофе, когда пришел Генрих. Цветы в вазе на стойке он заметил сразу. Одобрительно кивнул Никите, сказал Тане, что она сама как прекрасный яркий цветок… и тут же ушел работать.
Втайне Таня надеялась на какую-то другую реакцию, но… и правда, это было глупо.
- Кстати, нам бы тоже времени не терять, - весело сказала она, - Подарки не освобождают тебя от решения задач. Что у нас там по плану?
Никита вдруг покраснел и резко, едва не уронив, открыл учебник. Похоже, не глядя - промахнулся на три параграфа. Почти сразу исправился, но глаза так и не поднял. Ни на первой задаче, ни на десятой.
- Да что с тобой сегодня такое? – в конце концов не выдержала Таня.
- А ты какое кино любишь?
Это был уже перебор.
- Ну-ка посмотри на меня.
Никита послушно поднял глаза – серо-зеленые с желтыми прожилками, ясные, живые… на фоне густого румянца щек они казались еще зеленее.
- Ты что, - спросила Таня, - Пытаешься за мной ухаживать?
- В смысле «ухаживать»?
Вот только не надо делать вид, что не понял. Таня иронично приподняла бровь и пояснила:
- Ну… клеиться, подкатывать… не знаю, как это сейчас называется у школьников. Я из этого возраста уже четыре года как вышла, если ты забыл.
- И что? – искренне удивился Никита.
Да, аргумент слабоват. То есть для самой Тани он был очень даже ничего, но с точки зрения Никиты, возможно, казался несущественным. Надо было как-то помягче донести ему…
- Ну, - начала Таня. - Послушай. Ты очень хороший. Красивый, умный талантливый. Скоро девчонки это оценят, правда. И ты найдешь себе красивую чудесную девушку. Я для тебя слишком взрослая. Я ругаюсь матом, покуриваю, иногда выпиваю. А еще у меня институт, работа, и совершенно нет свободного времени.
- Не в этом дело, - вздохнул Никита. - Просто тебе нравится Генрих.
Удар ниже пояса. Он не должен был заметить! Никто не должен был заметить. Если он расскажет...
У Тани потемнело в глазах.
- А вот это, - сказала она самым резким и холодным тоном, на который только была способна, - Не твое дело. И ты понятия не имеешь, что связывает меня и Генриха.
Сказала - и осеклась, уж очень несчастный был у Никиты вид. Отвернулась в сторону. И тут до нее дошло: если у него и были какие-то сомнения на ее счет, то теперь их точно не осталось. Вот тебе и взрослая женщина - прокололась, как семиклашка. Но теперь оставалось только держать лицо, и Таня застыла, не шевелясь.
До тех пор, пока не услышала сбивающийся Никитин голос:
- Прости, пожалуйста. Я больше не буду... не буду об этом говорить.
Таня кивнула и ткнула пальцем в открытый задачник.
- Вот эту задачу решай. И вот эту.
Тоже ошиблась страницей. Но Никита не стал спорить.
традиционно - портретик