Предыдущая часть здесь
Через три месяца после рождения Д.Э.
***
Полгода назад Эльза была уверена, что в середине лета читать дальшеона будет свободна, как птица. Будет готовиться к новому учебному года – а может быть, даже съездит на море, чтобы отдохнуть после всего пережитого и скорее восстановить форму…
В реальности же она прочно застряла на одной из дач Хабриных, даже толком не выходя за ворота – пойти здесь можно было разве что в сельский магазин, и разве что от безысходности… Безысходности в жизни Эльзы как раз сейчас хватало, но посещение сарая с облупившейся штукатуркой, пустыми полками и полчищем мук вряд ли чем-то ей помогло бы. Холодильник и без того был набит битком – Леонид исправно привозил из города продукты, а с работы и вовсе готовую еду. Только Эльза все равно есть почти не могла, ребенка обсыпало с ног до головы на любое отступление от диеты, а он и так орал круглыми суткам, сводя ее с ума.
Казалось бы, все было так хорошо рассчитано, на этой даче с младенцем собирались няньчиться счастливые бабушка и дедушка, и уж наверняка с помощью няни… да только вот им внезапно оказалось не до того, они со скандалами делили имущество, готовясь к разводу.
В других обстоятельствах Эльзе даже интересно было бы посмотреть, чьи родственники окажутся влиятельнее и удастся ли свекру сохранить карьеру, но сейчас она могла думать только том, как вырвать хотя бы пару часов для сна и что бы сделать, чтобы не свихнуться. В городе можно было бы хотя бы выйти с коляской в парк, но... в их квартире нынче обретались свекор и его беременная любовница, ну а Леонида с Эльзой и ребенком выселили за город. Ее требования выполнить данные обещания никто даже и не слушал, конечно. Кроме Леонида, но его собственные родители оставили разбираться самостоятельно.
Он и разбирался – ездил два раза в неделю по утрам на молочную кухню и за продуктами, с работы привозил в лоточках санаторские обеды и ужины, деньги складывал в тумбочку (а куда их здесь тратить-то? но на всякий случай Эльза все же припрятывала часть) и безропотно убирался в доме перед тем, как перекусить и ехать на работу. Конечно, пока что это был такой же чес, как и в прошлое лето, только в этот раз о ночевках на работе Леонид даже не заикался, честно приезжал к семье. Часто это было уже глубокой ночью, и будь у Эльзы чуть больше сил, она, пожалуй, переживала бы, но сейчас ее даже на битье посуды не хватало. Первое время она еще встречала мужа дома (все равно ребенок не давал ей спать ни днем, ни ночью), машинально принюхивалась к посторонним запахам, но ни духами, ни алкоголем он него не пахло (хотя все чаще он пропускал рюмочку-другую, но уже ночью, дома) – и в конце концов она даже перестала выходить из комнаты, услышав подъезжающую машину.
***
Леонид не мог не понимать, что для Эльзы вся эта ситуация мучительна, но он даже не представлял, насколько. Для него эти дни тоже сливались в бесконечную выматывающую карусель, но он хотя бы в машине мог побыть один – кричать, ругаться, петь… да и работа у него была все же разнообразнее и, пожалуй, поинтереснее, чем у Эльзы. И все же – наверняка он что-нибудь придумал бы, чтобы облегчить ей жизнь, как придумывал всегда, но…
Вроде бы он был давно уже взрослым, и даже сам отец, но... Мир его перевернулся в тот момент, когда мать объявила ему, что они с отцом разводятся. Это было немыслимо, невозможно, не имело права на существования – и все-таки оказалось реальностью. От шока он даже не смог поспорить с родителями, и в два дня оказался на даче вместе женой и ребенком, за что, конечно, Эльза имела полное право его ненавидеть. Кажется, ее счет к нему уже вырос до космических размеров, и он даже перестал ощущать, когда к этому счету прибавлялось очередное прегрешение… тем более, что сейчас все казалось происходящим не на самом деле, а то ли во сне, то ли в бреду. Он даже чуть не ушел в запой, но вовремя остановился, установив себе норму не больше двух рюмок бабушкиной наливки, еще не хватало сейчас работу потерять.
Рождение ребенка почему-то оказалось для него даже меньшим потрясением. Возможно, потому что сына он видел достаточно мало – Эльза предпочитала не выносить его из детской, да и сама проводила там почти все время, не особенно радуясь приходам мужа. Она даже спала в детской, предоставив Леониду спальню в полное распоряжение, а на его предложение ночью самому вставать к ребенку швырнула в него стаканом. А вставать, конечно, ей приходилось часто – Леониду даже в спальне был слышен детский плач, от которого не помогали ни держания столбиком, ни укропная водичка, ни другие народные способы. Зато утром младенец обычно мирно отсыпался, и потом до обеда был вполне в благодушном настроении, что бесило Эльзу еще больше – ведь после обеда Леонид уезжал работать, а все веселье доставалось ей.
И все же Леониду время от времени удавалось повозиться с сыном и не попасть под горячую руку Эльзы. Он привез из города кучу каких-то распашонок, пеленок, ползунков и погремушек, собрал и установил кроватку, сам зарегистрировал ребенка в паспортном столе (Эльзе было все равно, так что имя тоже пришлось выбирать ему – он назвал ребенка Дмитрием), но вот хотя бы перепеленывать и подмывать младенца так и не научился, максимум – докармливать из бутылочки. Молока у Эльзы оказалось недостаточно, и в этом почему-то тоже был виноват Леонид…
***
Как-то утром Эльза попросила мужа купить в городе новый радиоприемник, старый сломался. Для нее это была, наверное, единственная сейчас связь с цивилизацией, так что важность просьбы Леонид вполне понимал, но, как назло, ближайшие два дня возможности ездить по радиомагазинам у него не было, к вечерним выступлениям поставили еще серию дневных. Он все же нашел способ выкрутиться из ситуации – отыскал на чердаке старый паяльник и канифоль, разобрал приемник (терять все равно уже нечего) и каким-то чудом починил его. Ему даже понравилось, так что он вытащил с того же чердака всю сломанную электронику, купил пару журналов и начал экспериментировать по ночам после работы…
Эльза поглядывала на него недобро, но возразить ей было нечего. В конце концов, она тоже нашла себе довольно странное развлечение – колку дров. Всерьез дрова летом здесь были не нужны, в доме были и электричество, и газовая плита… но на зиму запас имелся, вот на него-то Эльза и совершала набеги. Первое время Леонид испытывал какую-то неловкость, когда жена принималась колоть дрова, и даже пытался убедить ее уступить эту работу ему… но в какой-то момент понял, что сейчас в него полетит уже не тарелка, а топор – и предпочел отступить. Надолго Эльзы все равно не хватало, но даже эти несколько минут выглядели так впечатляюще, что Леонид старался держаться подальше от сарая… а иногда малодушно и от дома тоже. Оправдание у него было – за дополнительную работу платили дополнительные деньги, которые определенно пригодятся им осенью.
***
Для Эльзы же упражнения с топором стали чуть ли не единственной отдушиной, это оказалось даже лучше, чем нарезание салатов. Иногда она даже представляла себе… всякое… но как раз благодаря этому еще как-то держалась в здравом рассудке. Один раз, правда, немножко увлеклась и потянула какую-то мышцу в плече, что оказалось очень некстати – ребенок уже прилично набрал в весе и качать его на руках и со здоровым-то плечом к вечеру становилось тяжеловато.
К ночи плечо разболелось совсем, и она даже нормально улечься не могла. Особенно это было обидно, когда ребенок, наевшись, в кои-то веки спокойно уснул, а к Эльзе сон так и не шел. Еще и Леонид как-то особенно задержался, как будто вовсе не собирался домой… Возможно, оно было бы даже и к лучшему – попадаться Эльзе, когда она в таком настроение, ему точно не стоило.
Но нет, глубоко за полночь грохнули ворота, залаяла соседская собака, прогудел мотор. Выходить из комнаты Эльза не стала, лишь прислушивалась, как хлопнула входная дверь, застучали дверцы шкафов и посуда на кухне, крякнул холодильник… Вскоре все затихло, но свет на кухне все еще горел, и почему-то в хозяйственной комнате тоже. Эльза так и не смогла заснуть, так что она на цыпочках прокралась в коридор и осторожно выглянула.
Леонид был на кухне – сидел за столом и сосредоточенно паял очередную схему, рядом стояла почти пустая рюмка с наливкой. В хозяйственной комнате никого, конечно же, не было, но в углу едва слышно потрескивала электрическая сушилка. Надо же, грибов набрал, и когда только успевает, не ночью же после выступления… Эльза некоторое время обдумывала, не поспрашивать ли мужа о прогулках по лесу, но поняла, что слишком устала для скандала. Так же на цыпочках она прокралась к себе и снова попыталась как-то поудобнее пристроить плечо и уснуть.
Кажется, она даже задремала – во всяком случае, по ощущениям некоторое время уже прошло, когда Эльза снова открыла глаза. Странно, но свет из коридора по-прежнему пробивался. Правда, какой-то странно неравномерный…
Толком не проснувшись, но спросонья сообразив, что что-то не так, Эльза выглянула в коридор – и тут уже проснулась окончательно. В хозяйственной комнате занавески и обои облизывало пламя, и совсем уже не такое, какое можно залить припасенной с вечера на кухне кастрюлей воды…
Не теряя ни секунды, Эльза быстро обулась, накинула кофту и метнулась в спальню. Сумка, деньги из тумбочки, там же документы и шкатулка с украшениями, потом заначка… мимоходом отметила, что в спальне Леонида не было – видимо, уснул на кухне. Так ему и надо, меньше надо грибочки собирать при живой-то жене…
Выскочив во двор, Эльза обернулась на дом, одновременно раздумывая, к кому из соседей бежать за помощью – нехорошо будет, если она даже не попытается потушить пожар, так и посадить могут… а она хотела свободы, просто свободы и больше ничего…
***
Это было красиво – так красиво, что Эльза невольно залюбовалась. Языки пламени уже можно было разглядеть в окно, вовремя она успела выскочить.
Вдруг ей показалось, что в доме заплакал ребенок. Эльза привычно прислушалась, а потом, не очень понимая, что делает, бросила на землю сумку и побежала обратно в дом.
***
Что было дальше – она не очень-то помнила, только отдельные обрывочные картинки – вывернутый ящик комода на полу, какие-то одеяла, все-таки кастрюля с водой… Уже в больнице ей рассказали, что она каким-то чудом вытащила на улицу не только сына, но потом и мужа, и уже во дворе потеряла сознание, чуть не умерев на руках у соседки, сердце снова сбойнуло. Но на соседней улице в администрации был проведен телефон, так что и скорая, и пожарные примчались быстро… дом, конечно, сгорел дотла, но вот соседние не пострадали.
Соседские дома, конечно, волновали Эльзу меньше всего. Все две недели, которые она провела в больнице, она не могла понять, как это вообще получилось… Героиней она себя не чувствовала точно – скорее, дурой. Хотя, немножко отоспавшись, она поняла, что вряд ли простила бы себя, если бы просто убежала, оставив в доме сына и мужа… но все же свобода была так близко, даже руку тянуть не надо…
Через три месяца после рождения Д.Э.
***
Полгода назад Эльза была уверена, что в середине лета читать дальшеона будет свободна, как птица. Будет готовиться к новому учебному года – а может быть, даже съездит на море, чтобы отдохнуть после всего пережитого и скорее восстановить форму…
В реальности же она прочно застряла на одной из дач Хабриных, даже толком не выходя за ворота – пойти здесь можно было разве что в сельский магазин, и разве что от безысходности… Безысходности в жизни Эльзы как раз сейчас хватало, но посещение сарая с облупившейся штукатуркой, пустыми полками и полчищем мук вряд ли чем-то ей помогло бы. Холодильник и без того был набит битком – Леонид исправно привозил из города продукты, а с работы и вовсе готовую еду. Только Эльза все равно есть почти не могла, ребенка обсыпало с ног до головы на любое отступление от диеты, а он и так орал круглыми суткам, сводя ее с ума.
Казалось бы, все было так хорошо рассчитано, на этой даче с младенцем собирались няньчиться счастливые бабушка и дедушка, и уж наверняка с помощью няни… да только вот им внезапно оказалось не до того, они со скандалами делили имущество, готовясь к разводу.
В других обстоятельствах Эльзе даже интересно было бы посмотреть, чьи родственники окажутся влиятельнее и удастся ли свекру сохранить карьеру, но сейчас она могла думать только том, как вырвать хотя бы пару часов для сна и что бы сделать, чтобы не свихнуться. В городе можно было бы хотя бы выйти с коляской в парк, но... в их квартире нынче обретались свекор и его беременная любовница, ну а Леонида с Эльзой и ребенком выселили за город. Ее требования выполнить данные обещания никто даже и не слушал, конечно. Кроме Леонида, но его собственные родители оставили разбираться самостоятельно.
Он и разбирался – ездил два раза в неделю по утрам на молочную кухню и за продуктами, с работы привозил в лоточках санаторские обеды и ужины, деньги складывал в тумбочку (а куда их здесь тратить-то? но на всякий случай Эльза все же припрятывала часть) и безропотно убирался в доме перед тем, как перекусить и ехать на работу. Конечно, пока что это был такой же чес, как и в прошлое лето, только в этот раз о ночевках на работе Леонид даже не заикался, честно приезжал к семье. Часто это было уже глубокой ночью, и будь у Эльзы чуть больше сил, она, пожалуй, переживала бы, но сейчас ее даже на битье посуды не хватало. Первое время она еще встречала мужа дома (все равно ребенок не давал ей спать ни днем, ни ночью), машинально принюхивалась к посторонним запахам, но ни духами, ни алкоголем он него не пахло (хотя все чаще он пропускал рюмочку-другую, но уже ночью, дома) – и в конце концов она даже перестала выходить из комнаты, услышав подъезжающую машину.
***
Леонид не мог не понимать, что для Эльзы вся эта ситуация мучительна, но он даже не представлял, насколько. Для него эти дни тоже сливались в бесконечную выматывающую карусель, но он хотя бы в машине мог побыть один – кричать, ругаться, петь… да и работа у него была все же разнообразнее и, пожалуй, поинтереснее, чем у Эльзы. И все же – наверняка он что-нибудь придумал бы, чтобы облегчить ей жизнь, как придумывал всегда, но…
Вроде бы он был давно уже взрослым, и даже сам отец, но... Мир его перевернулся в тот момент, когда мать объявила ему, что они с отцом разводятся. Это было немыслимо, невозможно, не имело права на существования – и все-таки оказалось реальностью. От шока он даже не смог поспорить с родителями, и в два дня оказался на даче вместе женой и ребенком, за что, конечно, Эльза имела полное право его ненавидеть. Кажется, ее счет к нему уже вырос до космических размеров, и он даже перестал ощущать, когда к этому счету прибавлялось очередное прегрешение… тем более, что сейчас все казалось происходящим не на самом деле, а то ли во сне, то ли в бреду. Он даже чуть не ушел в запой, но вовремя остановился, установив себе норму не больше двух рюмок бабушкиной наливки, еще не хватало сейчас работу потерять.
Рождение ребенка почему-то оказалось для него даже меньшим потрясением. Возможно, потому что сына он видел достаточно мало – Эльза предпочитала не выносить его из детской, да и сама проводила там почти все время, не особенно радуясь приходам мужа. Она даже спала в детской, предоставив Леониду спальню в полное распоряжение, а на его предложение ночью самому вставать к ребенку швырнула в него стаканом. А вставать, конечно, ей приходилось часто – Леониду даже в спальне был слышен детский плач, от которого не помогали ни держания столбиком, ни укропная водичка, ни другие народные способы. Зато утром младенец обычно мирно отсыпался, и потом до обеда был вполне в благодушном настроении, что бесило Эльзу еще больше – ведь после обеда Леонид уезжал работать, а все веселье доставалось ей.
И все же Леониду время от времени удавалось повозиться с сыном и не попасть под горячую руку Эльзы. Он привез из города кучу каких-то распашонок, пеленок, ползунков и погремушек, собрал и установил кроватку, сам зарегистрировал ребенка в паспортном столе (Эльзе было все равно, так что имя тоже пришлось выбирать ему – он назвал ребенка Дмитрием), но вот хотя бы перепеленывать и подмывать младенца так и не научился, максимум – докармливать из бутылочки. Молока у Эльзы оказалось недостаточно, и в этом почему-то тоже был виноват Леонид…
***
Как-то утром Эльза попросила мужа купить в городе новый радиоприемник, старый сломался. Для нее это была, наверное, единственная сейчас связь с цивилизацией, так что важность просьбы Леонид вполне понимал, но, как назло, ближайшие два дня возможности ездить по радиомагазинам у него не было, к вечерним выступлениям поставили еще серию дневных. Он все же нашел способ выкрутиться из ситуации – отыскал на чердаке старый паяльник и канифоль, разобрал приемник (терять все равно уже нечего) и каким-то чудом починил его. Ему даже понравилось, так что он вытащил с того же чердака всю сломанную электронику, купил пару журналов и начал экспериментировать по ночам после работы…
Эльза поглядывала на него недобро, но возразить ей было нечего. В конце концов, она тоже нашла себе довольно странное развлечение – колку дров. Всерьез дрова летом здесь были не нужны, в доме были и электричество, и газовая плита… но на зиму запас имелся, вот на него-то Эльза и совершала набеги. Первое время Леонид испытывал какую-то неловкость, когда жена принималась колоть дрова, и даже пытался убедить ее уступить эту работу ему… но в какой-то момент понял, что сейчас в него полетит уже не тарелка, а топор – и предпочел отступить. Надолго Эльзы все равно не хватало, но даже эти несколько минут выглядели так впечатляюще, что Леонид старался держаться подальше от сарая… а иногда малодушно и от дома тоже. Оправдание у него было – за дополнительную работу платили дополнительные деньги, которые определенно пригодятся им осенью.
***
Для Эльзы же упражнения с топором стали чуть ли не единственной отдушиной, это оказалось даже лучше, чем нарезание салатов. Иногда она даже представляла себе… всякое… но как раз благодаря этому еще как-то держалась в здравом рассудке. Один раз, правда, немножко увлеклась и потянула какую-то мышцу в плече, что оказалось очень некстати – ребенок уже прилично набрал в весе и качать его на руках и со здоровым-то плечом к вечеру становилось тяжеловато.
К ночи плечо разболелось совсем, и она даже нормально улечься не могла. Особенно это было обидно, когда ребенок, наевшись, в кои-то веки спокойно уснул, а к Эльзе сон так и не шел. Еще и Леонид как-то особенно задержался, как будто вовсе не собирался домой… Возможно, оно было бы даже и к лучшему – попадаться Эльзе, когда она в таком настроение, ему точно не стоило.
Но нет, глубоко за полночь грохнули ворота, залаяла соседская собака, прогудел мотор. Выходить из комнаты Эльза не стала, лишь прислушивалась, как хлопнула входная дверь, застучали дверцы шкафов и посуда на кухне, крякнул холодильник… Вскоре все затихло, но свет на кухне все еще горел, и почему-то в хозяйственной комнате тоже. Эльза так и не смогла заснуть, так что она на цыпочках прокралась в коридор и осторожно выглянула.
Леонид был на кухне – сидел за столом и сосредоточенно паял очередную схему, рядом стояла почти пустая рюмка с наливкой. В хозяйственной комнате никого, конечно же, не было, но в углу едва слышно потрескивала электрическая сушилка. Надо же, грибов набрал, и когда только успевает, не ночью же после выступления… Эльза некоторое время обдумывала, не поспрашивать ли мужа о прогулках по лесу, но поняла, что слишком устала для скандала. Так же на цыпочках она прокралась к себе и снова попыталась как-то поудобнее пристроить плечо и уснуть.
Кажется, она даже задремала – во всяком случае, по ощущениям некоторое время уже прошло, когда Эльза снова открыла глаза. Странно, но свет из коридора по-прежнему пробивался. Правда, какой-то странно неравномерный…
Толком не проснувшись, но спросонья сообразив, что что-то не так, Эльза выглянула в коридор – и тут уже проснулась окончательно. В хозяйственной комнате занавески и обои облизывало пламя, и совсем уже не такое, какое можно залить припасенной с вечера на кухне кастрюлей воды…
Не теряя ни секунды, Эльза быстро обулась, накинула кофту и метнулась в спальню. Сумка, деньги из тумбочки, там же документы и шкатулка с украшениями, потом заначка… мимоходом отметила, что в спальне Леонида не было – видимо, уснул на кухне. Так ему и надо, меньше надо грибочки собирать при живой-то жене…
Выскочив во двор, Эльза обернулась на дом, одновременно раздумывая, к кому из соседей бежать за помощью – нехорошо будет, если она даже не попытается потушить пожар, так и посадить могут… а она хотела свободы, просто свободы и больше ничего…
***
Это было красиво – так красиво, что Эльза невольно залюбовалась. Языки пламени уже можно было разглядеть в окно, вовремя она успела выскочить.
Вдруг ей показалось, что в доме заплакал ребенок. Эльза привычно прислушалась, а потом, не очень понимая, что делает, бросила на землю сумку и побежала обратно в дом.
***
Что было дальше – она не очень-то помнила, только отдельные обрывочные картинки – вывернутый ящик комода на полу, какие-то одеяла, все-таки кастрюля с водой… Уже в больнице ей рассказали, что она каким-то чудом вытащила на улицу не только сына, но потом и мужа, и уже во дворе потеряла сознание, чуть не умерев на руках у соседки, сердце снова сбойнуло. Но на соседней улице в администрации был проведен телефон, так что и скорая, и пожарные примчались быстро… дом, конечно, сгорел дотла, но вот соседние не пострадали.
Соседские дома, конечно, волновали Эльзу меньше всего. Все две недели, которые она провела в больнице, она не могла понять, как это вообще получилось… Героиней она себя не чувствовала точно – скорее, дурой. Хотя, немножко отоспавшись, она поняла, что вряд ли простила бы себя, если бы просто убежала, оставив в доме сына и мужа… но все же свобода была так близко, даже руку тянуть не надо…
@темы: Энгельберт
